14 октября исполнится 65 лет с того дня, в который перестало биться большое и больное сердце великого поэта Николая Заболоцкого. Пять лет назад, в прошлый грустный юбилей, в серии ЖЗЛ вышла книга Валерия Михайлова о Заболоцком – замечательное в целом (за исключением одной помарки) жизнеописание, читается запоем в отличии от многих других тяжёлых и приторных биографий выдающихся литераторов в этой серии. Кроме того, 2023 год в целом юбилейный для поэта – в России скромно, почти незаметно отмечается его 120-летие.
Прошедшим летом в моей жизни случилось примечательное событие, вернее сразу два: я впервые посетил могилу поэта на Новодевичьем кладбище в Москве и Тарусу – единственное место на планете Земля, где есть памятник Заболоцкому.
Николай Заболоцкий – один из моих любимых поэтов и один из самых, на мой взгляд, недооцененных в истории русской литературы. Ранний Заболоцкий периода «Столбцов» и «Торжества земледелия» – автор потрясающих (наряду с заумью Введенского, Крученых, Олейникова, Хармса и других друзей Заболоцкого по ОБЭРИУ) образцов русского футуризма. Зрелый Заболоцкий, эволюционировавший в том числе от большой формы к малой, от многословности к многослойной краткости, обретший в муках свой собственный неповторимый поэтический голос, по глубине проникновения в ритм русского стиха и потрясающему сочетанию высокий поэзии и бытовых зарисовок сопоставим разве что со зрелым же Пастернаком. Кто не понимает и не принимает позднего Заболоцкого – не понимает и не принимает его поэтический дар в принципе.
Правда я ошибся – мое любимое стихотворение «В этой роще березовой…» было написано, видимо, все-таки в Переделкине, хотя неземной красоты березовые рощи характерны и для Тарусы. Впрочем, это не разные части света. В Тарусе было написано, например, великолепное «Вечер на Оке». Никто из случайных прохожих не подозревал какие поэтические откровения происходят в момент редких прогулок в душе у этого грузного от двух инфарктов, мешковато одетого дачника.
Почему я вообще так ношусь с этим стихотворением? Почему в русской поэзии 20 века оно уникально и сравнимо разве что как это ни парадоксально с абсолютно модерновой «Бабочкой» Бродского, написанной, возможно, не без влияния «Иволги» (таково первое название шедевра Заболоцкого)? Есть три составляющих, которые определяют, на мой взгляд, великое стихотворение и отделяет его от бесконечного множества других.
Первая составляющая – живописность. Мало кто (разве что молодой Есенин и зрелый Пастернак) оставил столь потрясающееся описания русской природы, как Заболоцкий. Интересно что кроме России на столь щедрые поэтические краски его, в целом мало путешествовавшего в силу понятных жизненных обстоятельств и лучшие стихи написавшего на канале Грибоедова, в Сиверском, в Переделкине, на Беговой улице в Москве и на улице Карла Либкнехта в Тарусе, вдохновила Грузия («Ночь в Пасанаури»), а вот Италия, например, нет. Потрясающий красоты картины у Заболоцкого сменяют одна другую как в кино (Бродский любил повторять, что принцип монтажа был впервые изобретен именно в поэзии). Пастернак говорил про Заболоцкого – мол приходил, читал стихи будто развесил по стенам картины, и они еще долго продолжали светиться после его ухода.
Вторая составляющая – виртуозная поэтическая техника и как следствие завораживающая музыкальность и одновременно ритмическая мощь.
Довлатов, который считал, что проза должна мерится поэзией, тщательно следил, чтобы в одной прозаической строке слова не начинались с одной буквы. Заболоцкий смело кладет в первую же поэтическую строфу три эпитета подряд, добиваясь невероятного уровня художественности:
В этой роще березовой,
Вдалеке от страданий и бед,
Где колеблется розовый
Немигающий утренний свет
«Розовый немигающий утренний свет» – вот так, без запятых, в самом начале стихотворения – потрясающе прозрачно!
Жгучий гуманистический пафос (что понятно – на дворе 1946 год!) и новояз резко контрастируют с как бы подспудной, но пронзительной вкрадчивостью (будто шепчут на ухо), консервативной поэтической аккуратностью отдельных фраз:
Где ж ты, иволга, леса отшельница?
Что ты смолкла, мой друг?
После лагеря и войны и неизбежно связанных с ними нескольких лет молочения 1946-ой для Заболоцкого – в котором также написано знаменитое, из школьной хрестоматии «Уступи мне, скворец, уголок..» – год начала нового пения, обретения звука.
Спустя еще десять лет поэт напишет великое «Где-то в поле возле Магадана…», посвященное лагерной теме, о которой Заболоцкий увы знал не понаслышке. Стихотворение разматывается как пряжа и приходит к кульминации. Где-то в середине появляется первая потрясающе звонкая строфа:
Вот они и шли в своих бушлатах –
Два несчастных русских старика,
Вспоминая о родимых хатах
И томясь о них издалека
«Два несчастных русских старика» – убийственно точное определение, говорящее о том, что никто из этих двоих на свободу уже не выйдет. Но все-таки по-настоящему сюрреалистическая кульминация в этой драматурги возникает ближе к концу:
Вкруг людей посвистывала вьюга,
Заметая мёрзлые пеньки.
И на них, не глядя друг на друга,
Замерзая, сели старики
Два подряд деепричастия – «не глядя…», «замерзая» – такое снова может позволить себе только очень большой поэт. Но все-таки это в кульминационной строфе, ради которой и писалось все стихотворение, а не в самой первой.
Третья сострадающая – глубокий философский смысл. Метафизическая сущность этого стихотворения проявляется в излюбленной у Заболоцкого теме полета («Прохожий», «Журавли», «Воздушное путешествие» и др.).
Напоследок предлагаю еще раз восхититься этим великим и прекрасным текстом. Гениальность этих стихов ощущается сразу и всеми, без лишних объяснений.
В этой роще березовой,
Вдалеке от страданий и бед,
Где колеблется розовый
Немигающий утренний свет,
Где прозрачной лавиною
Льются листья с высоких ветвей, —
Спой мне, иволга, песню пустынную,
Песню жизни моей.
Пролетев над поляною
И людей увидав с высоты,
Избрала деревянную
Неприметную дудочку ты,
Чтобы в свежести утренней,
Посетив человечье жилье,
Целомудренно бедной заутреней
Встретить утро мое.
Но ведь в жизни солдаты мы,
И уже на пределах ума
Содрогаются атомы,
Белым вихрем взметая дома.
Как безумные мельницы,
Машут войны крылами вокруг.
Где ж ты, иволга, леса отшельница?
Что ты смолкла, мой друг?
Окруженная взрывами,
Над рекой, где чернеет камыш,
Ты летишь над обрывами,
Над руинами смерти летишь.
Молчаливая странница,
Ты меня провожаешь на бой,
И смертельное облако тянется
Над твоей головой.
За великими реками
Встанет солнце, и в утренней мгле
С опаленными веками
Припаду я, убитый, к земле.
Крикнув бешеным вороном,
Весь дрожа, замолчит пулемет.
И тогда в моем сердце разорванном
Голос твой запоет.
И над рощей березовой,
Над березовой рощей моей,
Где лавиною розовой
Льются листья с высоких ветвей,
Где под каплей божественной
Холодеет кусочек цветка, —
Встанет утро победы торжественной
На века
Подписывайтесь на наш канал в Яндекс. Дзен
Подписывайтесь на наш новый видеоканал Дипломатрутубе. Shorts
Подписывайтесь на наш видеоканал Дипломатрутубе
Рутубе — https://rutube.ru/channel/24232558/