Конечно, детские воспоминания у меня, как и у многих, окутаны туманом, но я отлично помню тот день в августе 1991 года, когда мы всей семьей сели в машину и как обычно (кажется был выходной) поехали на дачу, а со стороны Луги нам навстречу двигалась военная техника.
Слова эти “путч” и “гкчп” не нравились мне даже чисто фонетически, было в них что-то неприятное и неблагозвучное, а уж тем более тем, как это звучание отражалось на испуганных лицах хорошо знакомых мне взрослых людей. Это было похоже на то будто мы все заблудились в лесу. Никто не знал в точности, что дальше будет.
Я помню это очень явственно, как запах кожаного дивана на кухне. На даче было много оставшихся от СССР вещей, мощных, тяжелых, “даже стулья плетеные держатся здесь на болтах и на гайках”. А потом все в один миг рухнуло и настали 90-е, когда в моем дворе взрывались и угонялись машины, когда мы с бабушкой после школы шли в мороженицу на углу (мы всегда брали крем-брюле и шоколад, а также самый вкусный в мире молочный коктейль, который никогда и нигде больше не был таким вкусным), а прямо по тротуару летела твоя вишневая “восьмерка”, из окна которой человек в коричневой куртке (ещё одно яркое воспоминание детства) отстреливался по милицейской машине, которая неслась за ней по проезжей части. Мы едва успели отойти, нас предупредил звук сирены, но ничему не удивились. Мы привыкли. А потом мама как-то стояла в очереди за мясом 8 часов в полупустом магазине. А еще мы все стали миллионерами, когда деньги обесценились. Только при этом заходить в тёмный подъезд собственного дома было страшно, а, увидев милицейский “козелок”, безопасней было перейти на другую сторону улицы.
Мне всегда казалось удивительным, что советские люди самостоятельно уничтожили своё государство и придумали постыдное деление на своих и чужих, оставшись абсолютно голыми на колоссальном экзистенциальном холоде. Какими нужно было быть невероятными идеалистами (у людей этих и правда были очень чистые, светлые и наивные лица), чтобы это сделать! Поэтому теперь как бы ни смеялись над нами, что мы делаем запасы на чёрный день и боимся перемен как на Украине, но объясняется эта штука вполне генетически. Я, например, никогда больше не пойду ни на какие митинги как участник (только в силу своих профессиональных обязанностей, как журналист), и неважен даже масштаб событий и за что или против чего они будут. Потому что я глубоко убеждён, что на митинги ходят те, кто не знает историю или не видел её собственными глазами.
Подписывайтесь на наш видеоканал Дипломатрутубе
Подписывайтесь на наш канал в Telegram