В августе 1961 года Иосиф Бродский познакомился с Анной Ахматовой. Само осознание, что перед ним великий поэт, пришло позже, в электричке из Комарово. Несмотря на то, что Бродский часто бывал у Ахматовой, а иногда и просто гостил или жил в Комарово, есть чуть ли не единственная их совместная фотография. Вторая – Бродский над гробом Ахматовой, она уже мертва.
В 1964 году он пишет прекрасное стихотворение «Заснешь с прикушенной губой…».
Заснешь с прикушенной губой
средь мелких жуликов и пьяниц.
Заплачет горько над тобой
Овидий, первый тунеядец.
Ему все снился виноград
вдали Италии родимой.
А ты что видишь? Ленинград
в зиме его неотразимой.
Когда по набережной снег
метет, врываясь на Литейный,
спиною к ветру человек
встает у лавки бакалейной.
Тогда приходит новый стих,
ему нет равного по силе.
И нет защитников таких,
чтоб эту точность защитили.
Такая жгучая тоска,
что ей положена по праву
вагона жесткая доска,
опережающая славу.
Редкий для Бродского классический размер и стиль. Черные буквы плотно цепляются за белый лист. Вторая и третья строфы – это типичный молодой Бродский, а вот дальше начинается самое неожиданное. 1964 год, Бродский отчаянно ищет свой поэтический тембр, еще жива Ахматова, поэтому ее влияние – особенно в последних двух строфах – очень чувствуется. Сравните с ее стихами о приходе вдохновения «Когда я ночью жду ее прихода, жизнь, кажется, висит на волоске…», «Когда б вы знали, из какого сора
растут стихи, не ведая стыда…», «Бывает так: какая-то истома; в ушах не умолкает бой часов…» или с посвященным Бродскому:
О своем я уже не заплачу,
Но не видеть бы мне на земле
Золотое клеймо неудачи
На еще безмятежном челе
Как всегда в случае с Бродским важен культурологический контекст. Стихотворение написано в ссылке, где Бродский отождествляет себя с великим изгнанником. Овидий был другом и младшим современником Горация (возможно, они также были знакомы через Гая Мецената), но имел аристократическое происхождение, был более радикальным в своих взглядах, и потому его отношения с императором Октавианом Августом были напряженными. Поэтому Овидий был сослан из Рима в западное Причерноморье, где и провел последние годы жизни.
Среди всех, посвященных ААА стихов («Закричат и захлопочут петухи…», «В кустах Финляндии бессмертной…»,«За церквами, садами, театрами…»,
Сретенье) самое изящное все же «На столетие Анны Ахматовой» с потрясающим «Бог сохраняет все». «Deus conservat omnia» – «Бог сохраняет все» – надпись под гербом рода Шереметевых расположена над воротами северного флигеля Шереметевского дворца (наб. Фонтанки, 34). Этот латинский девиз выбрал для себя сподвижник Петра I, генерал-фельдмаршал Б. П. Шереметев, который в 1706 году — первым в России — был возведен в графское достоинство. Латинский текст девиза взят эпиграфом к «Поэме без героя» Ахматовой, которая много лет прожила в Фонтанном доме: вначале в его северном флигеле (1918–1920), а затем (с середины 20-х до 1952 года) в южном садовом.
Рядом – здание РНБ (тогда – Государственной публичной библиотеки) на Фонтанке («Как бы то ни было, залы и коридоры того бывшего госпиталя на правом берегу Фонтанки стояли у истока моих невзгод, и я помню первую книгу, спрошенную мною там по совету матери» – Иосиф Бродский, «Полторы комнаты»).
Стихотворение это может быть легко повторено и спустя 25 лет:
Страницу и огонь, зерно и жернова,
секиры острие и усеченный волос —
Бог сохраняет все; особенно — слова
прощенья и любви, как собственный свой голос.
В них бьется рваный пульс, в них слышен костный хруст,
и заступ в них стучит; ровны и глуховаты,
затем что жизнь — одна, они из смертных уст
звучат отчетливей, чем из надмирной ваты.
Великая душа, поклон через моря
за то, что их нашла, — тебе и части тленной,
что спит в родной земле, тебе благодаря
обретшей речи дар в глухонемой вселенной
Подписывайтесь на наш канал в Яндекс. Дзен
Подписывайтесь на наш новый видеоканал Дипломатрутубе. Shorts
Подписывайтесь на наш видеоканал Дипломатрутубе
Рутубе — https://rutube.ru/channel/24232558/